Зеленый цвет щита символизирует заливные луга, находившиеся в пойме Москвы-реки и зеленые насаждения местности. Черная земля означает гать, на которой в начале XIV века возникло село Нагатинское. Яблоня показывает основной вид деятельности жителей слободы Садовники, выращивавших многие фруктовые и плодово-ягодные культуры, в том числе и яблони. Золото говорит о богатстве, приносимом жителями Садовников государевому хозяйству.

История.

Район Нагатино-Садовники образован в августе 1991 г. в ходе реформы исполнительной власти и создания нового административно - территориального деления гор. Москвы. Нагатино - местность, находящаяся на юго-востоке столицы, на правом берегу реки Москвы, в ее излучине в районе Нагатинской поймы. Район соседствует на востоке с районом "Нагатинский затон", на юге с районом "Москворечье-Сабурово", на западе с районом "Нагорный", занимает берег Москвы-реки от Кожуховского до Нагатинского моста, с юга к району примыкает территория бывшего подмосковного села Коломенского, с запада - Новннок.

Название района происходит от названия села "Ногатинское", на территории которого он располагается. Впервые село "Ногатиньское" упоминается в качестве подмосковного села в историческом источнике первой половины 14 в. - духовной грамоте (завещании) московского и великого владимирского князя Ивана Даниловича Калиты (князь в 1325-1340 гг.) вместе с селом "Коломниньским". Cудя по всему, Коломенское и Нагатинское были основаны переселенцами из города Коломны, относившегося к территории Рязанского княжества. Поселенцы были известны так же, как хорошие садоводы и огородники.

Район "Садовники" относился к Коломенским вотчинам, здесь жили "дворцовые" садоводы, в начале XVIII века здесь имелось шесть образцовых плодовых садов с тысячами фруктовых деревьев. Эти сады были любимом местом летнего местопребывания Петра II, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины Великой. Нагатинцы выращивали смородину, клубнику, малину, землянику, частью яблоки, разводили крупный рогатый скот, занимались огородничеством.

При Петре I «образцовые сады» были заложены в Петербурге и Москве, в Киеве и Чугуеве, в Воронеже и Дербенте. Из описи царских садов, составленной в 1701 году, видно, что наряду с яблонями, грушами, дулями, красными и белыми вишнями в них росли ягодные кустарники — смородина, крыжовник, «черемшинник» (черемуха), причем малина и смородина выращивались на грядах.

   Хорошие сады, сохранившиеся до начала XX века, были во многих подмосковных селах, особенно на Воробьевых горах, а также в Троице-Голенищеве, Гладышеве, Раменках, Никольском, Никулине, Тропареве, Матвеевском, Очакове. Много ягод выращивали в Коломенском, Нагатине, Дьяковском, Беляеве и других селах и деревнях.

   Еще в XVIII веке в Россию, особенно на ее юг, начали широко ввозить саженцы иностранных сортов. Стали приезжать сюда и зарубежные садоводы, но у крестьян и городских жителей садовое дело развивалось главным образом на основе собственного опыта выращивания местных культур и сортов. Его впервые обобщил известный агроном и помолог Андрей Тимофеевич Болотов в своем обширном сочинении «Изображения и описания разных пород яблок и груш, родящихся в дворяниновских, а отчасти и других садах», вышедшем в 1797—1801 годах. Он ознакомился с садами вокруг Москвы и Тулы и одним из первых предложил размножать плодовые деревья прививкой не черенков, а глазков, что способствовало ускоренному распространению лучших сортов. Описав более 560 сортов яблони и 39 сортов груши, он привлек к ним внимание всех садоводов. Часть их выращивается и поныне — это Анис, Боровинка, Грушовка, Скрыжапель, Титовка и другие широко известные сорта.

   Хотя с годами все продуктивней становились сады в городах и селах, сортимент их улучшался медленно, потому что новые сорта появлялись очень редко. Для пропаганды научных приемов ухода за ними немало сделали ученый-садовод и помолог Михаил Васильевич Рытов и издатель журнала Московского общества садоводства Алексей Константинович Грелль. Они ознакомили садоводов со сложившимся к тому времени сортиментом плодовых и ягодных культур, обобщили основные традиционные приемы их выращивания, хранения и переработки урожая. Все это способствовало развитию товарного плодоводства в крупных садах и более рациональной постановке его в мелких, крестьянских и мещанских приусадебных хозяйствах. В целом культура его, судя по изданиям того времени, постепенно повышалась, росли урожаи, расширялись и площади насаждений. В 1887 году за ними числились 444 тысячи десятин, к 1914 году эта цифра увеличилась почти вдвое.

   Преобладали в садах летние и раннеосенние сорта, которые не могли долго лежать. Наиболее распространены, по наблюдениям Рытова, были Боровинка, Грушевки московская и ревельская, Китайка санинская. Коричное полосатое, Коробовка, Медуничка, Мирончик, Наливы белый и московский, Папировка, Пепин литовский, Осеннее полосатое, Титовка расписная и другие ее разновидности, Харламовка, Царский шип. Широко выращивались аркады, бели, зеленки, мальты, плодовитки, полосатки, путивки, репки, сквозни-ны, скруты, хорошавки — все они не имели высоких потребительских достоинств и плохо хранились. Теперь они остались разве что в помологических коллекциях. Набор зимних сортов был совсем невелик — это несколько разновидностей аниса, два десятка антоновок, апорты, Бабушкино, Добрый крестьянин, Варгуль, Ренет курский золотой, Серинка красная. Склянки — белая, липовая и московская, Скрыжапель белый и красный. Многие из них лежали только до середины зимы.

   Садоводство становилось все более уважаемым делом. Людей, знающих и любящих его, тоже становилось все больше. Однако, помимо знаний и любви, это занятие требовало еще немалых сил и средств. Невиданный дотоле толчок ему дало развитие научных исследований, в частности достижения в гибридизации плодовых и ягодных культур.

Кроме утилитарных садов, в XVII веке развиваются и декоративные увеселительные — «красные» сады. Такие сады разбивались при царских дворцах в Коломенском и Измайлове.

Главным источником, на котором основаны практически все сведения о Коломенских садах является «Перепись дворцовых садов 1701 года», в которой, как пишет А. Э. Регель, «до подробностей обозначены все части и весь штат огромного царского садового хозяйства.» Утилитарный характер царских садов сказывался и в удобной, геометрически правильной планировке, и в ассортименте растений: яблони, груши, сливы, вишни, кусты шиповника, малины, крыжовника и смородины. Шестью садами, обозначенными на сохранившихся старинных планах были:

-Новый сад, «против государева двора». Он был самым большим и имел 300 саженей в длину;

-Сад «Красный» на государевом дворе по соседству с Новым, был небольшим и отличался разнообразием посадок;

- Старый большой сад, в котором росли не только плодовые деревья, но и дубы, вязы, кедры. В переписи значилась и одна пихта.

- Дьяковский сад, у села Дьякова, крестьяне этого села выращивали «слетье» (плоды) на продажу;

- Казанский сад за Казанской церковью, помимо преобладавших во всех садах яблонь, имел груши и даже два дерева грецкого ореха. Плоды этого сада полностью шли к царскому столу.

- Вознесенский сад, начинающийся от церкви Вознесения, включал в себя небольшой аптекарский огород.

Одновременно с хозяйственной функцией, сады играли немалую эстетическую роль. Аллеи плодовых садов распол агались на холме, хорошо просматривались и использовались для прогулок. На пересечениях аллей имелись декоративные островки, на видных местах ставились беседки. Интересно, что почву под деревьями засеивали злаками. Причем порой русские мастера-садовники составляли живой ковер из оттенков овса, пшеницы, ячменя и проса. Позже, когда столица переместилась в Петербург, слава Коломенских садов была так велика, что императрице Елизавете доставляли ко двору выращенные здесь белые, черные и красные вишни, яблоки, груши и сливы. Из шести садов до наших дней сохранились три сада: Казанский, Дьяковский и Вознесенский, и поныне располагающиеся на своих исторических местах.

В процессе реставрационных работ в 1997 - 1999 годах была восстановлена планировка Казанского сада по чертежам 1767 года. Сад этот разбит на квадраты гравийными дорожками, в пересечениях которых устроены цветочные клумбы . Весна радует посетителей цветением луковичных, в июне здесь буйствуют пионы различных сортов, розы, бегонии. А осень тоже дарит свои яркие краски. В Вознесенском саду радует глаз изумрудный ковер старинного яблоневого сада и многоцветье восстановленного аптекарского огорода . Просторные поляны вдоль аллей, ведущих вниз к реке, украшены островками декоративных кустарников в спокойных тонах. Множество цветников украшают территорию, отданную под развлечения для народа. Тут такое разнообразие, словно несколько садовников соревновались в своем искусстве. И можно присмотреть для себя неожиданно интересное сочетание.

Голос председателя колхоза «Огородный гигант» А. Юниной на сайте можно послушать на сайте «Старое радио» - http://www.staroeradio.ru/audio/16240

21.11.1939 («Ленинский путь»)

В 1905 г. шестилетней девочкой приехала Аня в деревню Садовники. Жила Аня с отцом, матерью и тремя сестрами на одном наделе. Приходилось работать от зари до темноты. Однообразно тянулась жизнь девушки. В 1919 г. Аня вышла замуж. В 1931 г. Анна Александровна Юнина вступила в колхоз, организованный в Садовниках. Выбрали ее звеньевой в женской бригаде. Политотдел отметил ее работу, наградил часами. Когда какой-нибудь из участков работы отставал, туда посылали Юнину. Энергичная женщина всегда налаживала работу. В 1935 г. Юнину выбрали председателем колхоза. С первого же дня она горячо взялась за ответственное дело. Результаты не замедлили сказаться. За четыре года количество членов колхоза выросло со 128 до 257 человек. В 1935 г. в Садовниках собирали 9 кг с одной рамы овощей, а в нынешнем году — 25. По-стахановски работают, зажиточно живут теперь колхозники Садовников. В прошлом году им выдали по 9 руб. на трудодень и 5 кг овощей. Анна Александровна никогда не сидит без дела, всегда хлопочет, все ее беспокоит. Она изучает историю партии, читает политическую литературу. Ее выдвинули в райсовет от Садовниковского округа. С. Островский

7.11.1944 («Ленинский путь»)

Наши сыновья, мужья и братья, не жалея крови и жизни, защищают родину от немецких захватчиков, а женщины-колхозницы помогают им ударным трудом. В нашем колхозе все мужские работы выполняют женщины. Бригадира Петра Алексеевича Мозжорина, ушедшего на защиту родины, заменила жена Анна Петровна. Она работает не хуже мужа. Замечательно работает возчиком мать трех фронтовиков Пелагея Ивановна Жучкова. Закрепленная за ней лошадь Малютка хорошей упитанности и в этом году принесла хорошего жеребенка по кличке Буря. Мария Федоровна Глебова, мать трех фронтовиков, является конюхом, все лошади во время летней страды работали хорошо благодаря ее внимательного ухода за ними. Когда оголтелые орды фашистских извергов рвались к сердцу нашей родине Москве, женщины нашего колхоза трудились на оборонительных рубежах, среди них Анна Петровна Колывагина, Анна Андреевна Егорова, Евдокия Степановна Бухарова и другие. Работники животноводства во время вражеских налетов, не щадя жизни, охраняли постройки и скот. Клавдия Николаевна Белова, Ольга Ивановна Синицына, Мария Николаевна Жучкова получили медаль «За оборону Москвы». 27-ю годовщину Великого октября мы встречаем завершением всех сельскохозяйственных работ. В этом году провели водопровод по селу на три километра, по улицам поставили шесть водоразборных колонок. Проведен водопровод на скотный двор и конный парк. Наш колхоз оказывает братскую помощь колхозникам, пострадавшим от немецких оккупантов. Мы построили два дома для колхозниц Верейского района Сарычевой и Кольцовой, которые жили в землянках. Колхозам Верейского района мы отправили 25 поросят и 11 телят. Наш колхоз оказывает помощь и семьям военнослужащих. Для нуждающихся школьников мы выдали 110 пар валенок. А. Юнина

9.7.1938 («Ленинский путь»)

Наш Садовнический колхоз – кандидат на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Лучшие стахановки парникового хозяйства Терентьева Марфа и Глебова Татьяна, обязавшиеся получить с каждой рамы 120 огурцов, уже сняли и продали трудящимся пролетарской столицы по 75 огурцов. На выставку мы посылаем экземпляры арбузов и дынь, впервые выращенных в парниках нашего колхоза. А. Юнина, председатель колхоза.

Деревня Нагатино (Ногатино)

Происхождение названия Нагатино, давшего имена двум районам Южного округа: Нагатинскому затону и Нагатино-Садовники, загадочно. По мнению Н.Н. Белянчикова, оно образовано от словосочетания «на гати», т.е. топкого места, укрепленного хворостом, бревнами и насыпной землей. Однако это маловероятно, поскольку в языке не известно случаев образования русских топонимов из сочетания предлога и имени существительного, и является типичным «народным» объяснением непонятного названия. Кроме того, в древнейших документах название села всегда писалось с «о» в первом слоге: «Ногатиньское», «Ногатино». На Руси в IX-XI вв. ногатами называли разрубленные пополам или на четыре части арабские серебряные дирхемы. Первоначальное значение арабского слова «ногата» - наличные деньги. Поэтому академик М.Н. Тихомиров предложил версию происхождения топонима от этого слова. Учитывая судоходность Москвы-реки и неизбежность «мыта» - сбора денежных пошлин, взимавшихся с купеческих караванов, можно было бы согласиться с ней. Но в XIII в.- времени, предшествующем первым упоминаниям о селе в источниках, ногаты, несомненно, уже не имели хождения на Руси. С другой стороны, возможно предположить владельческий характер названия. Однако, по мнению академика С.Б. Веселовского, версию, что Нагатино получило свое название от человека, носившего прозвище «Ногата», следует отвергнуть, ибо, как личное прозвище оно не известно. М.Н. Тихомиров указал и другой возможный вариант происхождения названия села - от древнерусского слова «ногатица» - горница. Как бы то ни было, вопрос о происхождении названия остается открытым, хотя несомненно, что Нагатино принадлежит к числу древнейших населенных пунктов Подмосковья.

Впервые оно упоминается в 1331 г. в завещании московского князя Ивана Даниловича Калиты, передававшего село своему младшему сыну Андрею. Очевидно, уже тогда это был довольно крупный населенный пункт. В 1353 г. от князя Андрея Ивановича село перешло к его сыну Владимиру, впоследствии знаменитому сподвижнику Дмитрия Донского, который в начале XV в. завещал его «со всеми луги и деревнями» своей жене Елене Ольгердовне в «опричное» владение. Завещание особо оговаривало его неприкосновенность: «А дети мои в... матери своей удел не въезжают». Начиная с Елены Ольгердовны Нагатином владели три поколения княгинь серпуховского рода - помимо нее - ее сноха Василиса, вдова князя Семена Боровского, и внучка Мария Ярославна. Последняя вышла замуж за великого московского князя Василия Темного, и Нагатино вновь попадает в руки московских великих князей и входит в состав дворцовой Коломенской волости.

Первоначально село представляло собой, очевидно, ассоциацию деревень хуторского типа из 1-3 дворов с центральной усадьбой во главе. В XV-XVI вв. происходит замена хаотичной застройки на более компактную. На планах XVIII в. Нагатино выглядит как трехрядная деревня с двумя улицами, вытянутыми с юго-запада на северо-восток в сторону устья «Ногатинской» заводи.

Трудно сказать, существовала ли церковь в Нагатине. Возможно, что здесь имелся какой-то деревянный храм, впоследствии не возобновленный из-за строительства в середине XVI в. церквей в Коломенском и Дьякове. Во всяком случае, в известных источниках церковь не упоминается.

Основным занятием нагатинских крестьян являлось сельское хозяйство, хотя природные условия не способствовали пашенному земледелию. Москва-река тогда имела другое русло, недалеко от деревни она меняла свое направление с северо-восточного на юго-восточное и южное, а следом ее частых разливов была цепь озер-стариц - остатков ее старого русла, в числе которых были озера Новинское и Нагатинское. По всему правому низменному берегу тянулась широкая полоса заливных лугов, составлявших главное богатство деревни. Документы характеризуют здешние земли как «худые», и поэтому сравнительно рано особое значение в крестьянском хозяйстве приобретает высококвалифицированное огородничество, имевшее товарный характер, особенно в XVIII-XIX вв. Выращивались, по-преимуществу, капуста и огурцы. Главным же богатством нагатинских земель все, без исключения, источники считали заливные луга с их густым травостоем. Но занятия местных жителей этим не ограничивались. Об этом косвенно свидетельствует завещание княгини Елены Ольгердовны, упоминающее «городских ногатинци с пошлинами». Можно предположить, что это была лоцманская или судостроительная и судоремонтная работа, для которой особенно удобна была заводь - речной залив Москвы-реки.

Источники позволяют проследить демографическое развитие села. По переписи 1646 г., в «тянущей» к дворцовому селу Коломенскому «деревне, что было сельцо Нагатинское у Нагатинского озера» в 21 дворе проживало 42 души мужского пола. В 70-е годы XVII в. в нем значится 16 дворов и 106 душ крестьян. Столетие спустя, по актам Генерального межевания, в Нагатине уже считалось 52 двора и 268 жителей.

Несколько столетий Нагатино находилось в Дворцовом ведомстве. По указу императора Павла I в 1797 г. оно вместе с другими селами и деревнями было передано в ведение Департамента уделов, в отличие от Коломенского, считавшегося личной собственностью царя. Для управления удельными крестьянами были созданы особые приказы, один из которых назывался Коломенским, но с центром управления в Нагатине. В подчинении приказа в 1811 г. находилось 28 селений. В 1848 г. в нем числилось 16 сел и деревень и 13 тыс. человек обоего пола.

В XVIII в. начинается приток старообрядческого населения в Нагатино и соседнее Коломенское. По данным 1859 г., в нем числилось 89 дворов и 673 человека, половина из которых была старообрядцами (в 1826 г. их было 176 человек, в 1865 г. - 217 человек). По сведениям Н.Н. Белянчикова, в Нагатине жили крестьяне с такими аристократическими фамилиями, как Голицыны и Хованские. Себя они считали потомками этих известных княжеских фамилий.

После реформы 1861 г. удельных и помещичьих крестьян уравняли в правах. Была образована Нагатинская волость. В селе находились волостное управление и суд, трактиры. Дальнейшая жизнь местных крестьян во многом была похожа на жизнь других соседних подмосковных селений. Хотя официально нагатинские крестьяне вышли «на волю» в 1864 г., условия их освобождения ухудшали прежнее положение - в частности, им было запрещено ловить рыбу в Москве-реке и Нагатинском озере. За свою же землю они ежегодно должны были платить с каждого душевого надела по 4 рубля 7 копеек - сначала 2 года в Удельное ведомство, а затем 49 лет в казну.

Главным занятием нагатинских крестьян начиная с XVIII в. становится огородничество. Учитывая, что лучшие земли и покосы принадлежали Дворцовому ведомству (эти покосы часто сдавали в аренду), крестьяне страдали от малоземелья и частых неурожаев, да и результаты их работы на дворцовой десятинной пашне были также низки. Поэтому в 1763 г. десятинная пашня была уничтожена, земли передали крестьянам за определенный, в основном денежный оброк. На своей пахотной земле сельчане стали высаживать овощи (капусту и огурцы) и продавать их в Москве. Постепенно огороды стали размещать непосредственно по берегам реки, что в итоге вело к уничтожению заливных лугов.

По переписи 1869 г., в деревне проживало 304 мужчины и 333 женщины. Данные 1876 г. свидетельствуют о наличии здесь 116 хозяйств, волостного правления, 1 трактира, 3 овощных лавок. В это время крестьяне распоряжались 390,5 десятинами земли, причем, что характерно, заливные луга составляли лишь 29,1 десятины, а размер усадебной земли (137 десятин) превышал размер пахотной (112,2 десятин). Зерновые (рожь, овес) уже не высевались, их место полностью занял картофель, практически весь выращивавшийся на продажу. Крестьяне целиком перешли на однопольную систему земледелия, т.е. картофелем ежегодно засаживали все пахотные поля, земля не отдыхала. При такой эксплуатации она быстро истощалась, требуя удобрения, и поэтому крестьянам приходилось возить из Москвы навоз. На одну десятину картофеля требовалось 50-60 возов, на что затрачивалось 20-30 рублей. Близость к Москве позволяла сделать две-три поездки в день. Немалая стоимость удобрения, однако, с избытком окупалась урожаем, поэтому самым выгодным занятием в свободное от полевых работ время считалась езда за навозом, чем крестьяне занимались всю зиму. Еще больше удобрений требовали другие овощные культуры, служившие основным источником доходов крестьян.

Для подготовки земли под посадку использовали специальную огородную соху - массивнее обычной, с большим расстоянием от рамы до конца сошников и меньшим их наклоном к раме, что давало более глубокую вспашку. Капусту сажали на грядках квадратами, используя при этом специальные сажальные колы. Дважды или трижды в лето устраивали прополку, для которой применяли модификацию мотыги - полотик. Убирали урожай в середине октября. Огурцы сажали по гребням, пропалывали также два-три раза, а собирали в июле - середине августа. Характерна была посадка на одном и том же месте в одном году двух культур - капусты после огурцов или огурцов в междурядьях капусты.

Капусту квасили в дошниках - огромных кадках до 1500 пудов, врытых в землю, и в небольших кадках (эта капуста считалась лучше и шла на личное потребление, в отличие от «дошниковой» - продажной), огурцы солили в кадках, но такая засолка была дорогой и доступной не всем крестьянам. Интенсивные и срочные овощеводческие работы не могли выполняться силами одной семьи, поэтому большинство хозяйств для ухода за растениями (поливки, прополки), уборки урожая и рубки капусты нанимали рабочих. Поденщиков брали на целое лето, что было выгодно для них и привлекало их сюда в великом множестве, так что порой крестьянам более удаленных от Москвы селений, не входивших в огороднический район, наемных рабочих рук уже не хватало.

Понятно, что такому высокотоварному характеру хозяйства сопутствовало и расслоение крестьянства. Так, если в 1899 г. треть хозяйств нанимали работников, то около 16% свой надел не обрабатывали. Почти все крестьянские хозяйства имели лошадей, 63,4% держали коров. Почти половина семей занималась промыслами, правда, самыми простыми: мужчины в свободное время зимой возили лед, снег, песок, женщины же занимались таким необременительным делом, как намотка хлопчатобумажных нитей на катушки. В 1881 г. этим занимались 30% женщин-работниц, в 1899 г. - 10%. До реформы 1861 года в деревне находилось удельное училище, затем дети нагатинских крестьян учились в двух училищах села Коломенского - земском и частном; кроме того, некоторые старообрядцы обучали ребят на дому. В 1899 г. грамотных и учащихся в селении было 219 человек (при числе жителей 733 человека). В начале 1900-х годов между Нагатином и Новинками была построена каменная трехклассная школа. В XIX в. в Нагатинском затоне строится судоремонтный завод, рядом с которым возникает заводская слобода.

После 1917 г. местные крестьяне объединились в колхоз «Огородный гигант», развивается и заводская слобода, которая преобразуется в рабочий поселок. В 1960 дер. Нагатино входит в черту Москвы, и на территории древнего села строятся городские кварталы. Ныне о прежнем селении напоминает лишь название Нагатинской набережной.

Село Коломенское

Другим селом, располагавшимся неподалеку от Нагатина, являлось Коломенское, которое благодаря происходившим в нем событиям навсегда осталось в отечественной истории.

Название села, судя по всему, образовано от славянского слова «коло» (в современном языке известно слово «околица») и может переводиться как «окрестное». По мнению М. Фасмера, возможно происхождение названия и от слова «колоймище» - кладбище, образованного от финских «кальма» - могила или «кальмисто» - могилище.

Существует предание, что село Коломенское было основано в 1237 г. жителями Коломны, которые бежали из родного города от нашествия хана Батыя. Отсюда будто бы и произошло название села Коломенского. Но объяснение это носит позднейший характер и, очевидно, является плодом исторической фантазии.

Как великокняжеская вотчина село впервые упоминается в 1331 г., когда великий московский князь Иван Калита отдал его по духовному завещанию своему младшему сыну князю Андрею. Расположенное на Серпуховской дороге, Коломенское было одной из московских вотчин его сына князя Владимира Андреевича Серпуховского. В XIV в. это была еще небольшая княжеская усадьба, куда входил двор князя со службами и село.

Быстрому возвышению Коломенского способствовало его удобное географическое и стратегическое положение на стыке сухопутных и водных дорог, идущих на юг. Коломенское не раз упоминалось в летописях в связи с борьбой Москвы с Золотой Ордой и Крымским ханством. Через село после победы на Куликовом поле возвращался в 1380 г. Дмитрий Донской. В 1408 г. хан Эдигей при походе на Москву раскинул свой лагерь в Коломенском. В 1521 г. из него совершил набег на столицу крымский хан Мохаммед-Гирей. В южном направлении дважды, в 1528 и 1533 гг., выходил навстречу татарским полчищам великий князь Василий III. В 1533 г. он руководил из Коломенского военными действиями против крымского хана Сафа-Гирея. Позже через Коломенское совершал свой поход на Казань Иван Грозный. И не случайно, что именно в этот период в Коломенском строится церковь Вознесения (1532) и храм Иоанна Предтечи в соседнем селе Дьякове. Летописец о церкви Вознесения записал, что та церковь была «вельми чудна высотою и красотою и светлостию», какой прежде того не бывало на Руси. В сентябре того же года на ее освящении три дня пировали митрополит, братья великого князя и бояре.

Во времена Ивана Грозного в Коломенском существовал дворец, две церкви, построенная в первой половине XVI в. Георгиевская колокольня, все необходимые хозяйственные постройки. В записках немца-опричника Генриха Штадена упоминается, что в 1571 г. крымский хан Девлет-Гирей, совершая поход на Москву, велел «подпалить увеселительный двор великого государя в Коломенском в миле от города». В 1591 г. сын Ивана IV царь Федор Иванович вновь отстроил опустошенное татарами село. Им был построен другой дворец, который, однако, простоял недолго. В России начиналось Смутное время. В 1605 г. вблизи Коломенского устроил свой стан Лжедмитрий I. А в начале октября 1606 г. здесь поставил укрепленный лагерь И.И. Болотников и приступил к осаде Москвы.

На плане Москвы Исаака Массы 1606-1607 гг. изображена картина битвы между войсками царя Василия Шуйского и отрядами под руководством Ивана Болотникова, проходившей в Коломенском 2 декабря 1606 г. На рисунке показаны сооружения усадьбы, видна церковь Вознесения, въездные ворота, расположенные вблизи храма, часть каменной ограды. После низложения царя Василия Шуйского в 1610 г. в Коломенском стоял новый самозванец Лжедмитрий II с войсками.

XVII в. стал для царской усадьбы временем наибольшего расцвета. После воцарения Михаила Романова село Коломенское, как пострадавшее от поляков, получило льготы и освобождение от государственных повинностей. С этого времени началась интенсивная застройка царской усадьбы. Прежде всего, был заложен большой деревянный дворец, состоявший из множества теремов и хором, соединенных между собой сенями и переходами. В середине XVII в. в память избавления Москвы от польского пленения была построена церковь Казанской иконы Божьей матери. Она предназначалась в качестве домового храма для нового царского дворца и была связана с ним теплым переходом. Тогда же сооружена Водовзводная башня для снабжения усадьбы водой.

По описанию 1646 г., в селе значились двор великого государя, «да другой двор государев конюшенный», 6 дворов церковного причта, 3 двора церковных бобылей, «да в селе ж крестьян и бобылей 52 двора».

В 1645-1671 гг. строительство дворцового комплекса продолжил царь Алексей Михайлович, уделявший расширению и украшению дворца много внимания. По своему характеру планировка дворца представляла многократное повторение обычной жилой рубленой клети. Они группировались в самых разнообразных сочетаниях в отдельные комплексы, объединенные крытыми переходами. Дворцовые постройки включали в себя 270 помещений. Соединенные в асимметричные группы, разнообразные срубы хором завершались живописными кровлями самого различного вида. Под ними устраивались дополнительные помещения в виде теремов и светлиц. В сооружении кровель искусство русских мастеров достигло наивысшего художественного выражения. Здесь встречались перекрытия: «кубом», «маковкой», «восьмигранным шатром», «бочкой», «крещатой бочкой», «двойной крещатой бочкой», «клинчатой кровлей», «палаткой». Не только формы кровель, но и сам характер ее чешуйчатой поверхности изумрудного и бирюзового цветов с позолоченными гребнями, фигурными флюгерами, расписными подзорами придавали дворцу красочный наряд.

Не меньшим многообразием отличалась внутренняя отделка хором. Цветные изразцовые печи, узорчатая сетка слюдяных окончин, расписанные на китайский манер столы, лавки, покрытые узорчатыми тканями, - составляли убранство дворца. Это грандиозное сооружение вызывало изумление у современников. Его сравнивали с драгоценной шкатулкой, только что вынутой из ларца. Симеон Полоцкий назвал дворец в Коломенском восьмым чудом света: «... Седмь дивных вещей древний мир читаше, осмый див сей дом время имать наше. ... Осмое ныне на Москве явися, егда сей царский твой дом совершися, Всячески дивный, красный и богатый, велелеп извне, внутрь нескудно златый».

Во второй половине XVII в. Коломенское являлось центром обширной дворцовой вотчины. К нему было приписано четыре приселка (Дьяково, Борисово, Сабурово, Братеево) и восемь деревень (Батюнино, Новое Заборье, Чертаново тож, Котел, Нагатино, Курьяново, Бесомыкино, Беляево тож, Марьино и Шипилово).

В первые годы царствования Петра I село Коломенское сохраняло свое значение дворцовой усадьбы. В Коломенском Петр провел свои детские годы, участвуя в маневрах потешных полков. Но в дальнейшем царь все реже посещал свое подмосковное село. В 1696 г. после взятия Азова Петр I на несколько дней останавливался в Коломенском. В 1709 г. после победы над шведами под Полтавой царь снова приезжал в Коломенское и отсюда совершил торжественный въезд в Москву.

После перенесения столицы Российской империи в Санкт-Петербург Москва понемногу стала терять свое значение. Подмосковное царское село разделило судьбу столицы. Оно утратило былое значение и становится усадьбой, выполняющей хозяйственные функции по обработке земли, разведению садов, по охране и ремонту дворцовых зданий.

Тем временем царский дворец ветшал, хотя по личному указанию Петра I под него были подведены белокаменные фундаменты. Императрица Елизавета Петровна, родившаяся в Коломенском, подолгу жила во дворце, что поддерживало сохранность существующих зданий.

В 1768 г. Екатерина II приказала разобрать деревянный дворец. По контуру его фундаментов посадили кусты акаций. На берегу Москвы-реки к северу от церкви Вознесения в 1787 г. для государыни был построен каменный дворец. Здание имело два каменных нижних этажа и два деревянных верхних. С востока и запада располагались входные портики. Главный дворцовый вход соединялся с западным крыльцом церкви Вознесения деревянными мостками.

В 1812 г. в Коломенском стояли войска Наполеона, которые нанесли значительный ущерб усадьбе. Пострадали стены многих зданий, екатерининский дворец, частично были вырублены сады. В 1813 г. дворец Екатерины II разобрали.

В 1825 г. на месте снесенного здания по проекту архитектора Е.Д. Тюрина был построен дворцовый комплекс для императора Александра I. Он состоял из трех отдельно стоящих зданий, объединенных между собой легкой прозрачной колоннадой, и одноэтажного деревянного павильона, сохранившегося до наших дней.

В 1835 г. Коломенское посетил император Николай I, который решил построить для себя дворец по своему вкусу. Разработка проекта была поручена придворному архитектору Штакеншнейдеру. По проекту огромный дворец казарменного типа предполагалось пристроить к церкви Вознесения, а с другого конца пристраивалась вторая церковь, по образцу церкви Вознесения. Этот проект не был осуществлен.

В 1859 г. был объявлен конкурс на новый проект дворца. Сохранился вариант проекта архитектора К.А. Тона, также полностью игнорирующий сложившийся архитектурный ансамбль села. В 1901 г. по заданию Дворцовой конторы был выполнен проект разбивки территории Государева двора и исторической усадьбы на отдельные участки для продажи их под дачи. К счастью, этот проект не был реализован.

Коломенское стало государственным музеем-заповедником в 1923 г. на правах филиала музея «Покровский собор» (собора Василия Блаженного). Первым директором музея «Коломенское» был известный архитектор и реставратор П.Д. Барановский. С 1928 г. музей «Коломенское» стал филиалом Исторического музея. В 1966 г. распоряжением Совмина РСФСР он был преобразован в Государственный музей-заповедник «Коломенское» и с 1971 г. стал самостоятельным. В его состав вошли 18 памятников архитектуры, 12 памятников археологии и 9 памятников природы. Общее число предметов, хранящихся в фондах музея, приближается к 45 тыс.

Село Дьяково (Дьяково, Дьяковское, Дьякова-Городище, просто Дьяковка... Так в разные времена называли это место).

Село Дьяково, ныне составляющее южную часть заповедника «Коломенское» и располагающееся на высоком правом берегу Москвы-реки. С севера оно отгорожено от Коломенского глубоким и живописным Голосовым оврагом, именуемым в древних документах Безымянным.

В сохранившихся документах Дьяково впервые упоминается в духовной грамоте князя Владимира Андреевича Серпуховского, двоюродного брата Дмитрия Донского, завещавшего села Коломенское и Дьяково своей жене Елене Ольгердовне, дочери великого князя литовского Ольгерда. В завещании князь Владимир Андреевич оговорил, что села княгини полностью находились в ее распоряжении: «А дети мои в материн удел и в села и что из уделов села подавал есмь своей княгини, не вступаются ни каковыми делами, и в Медкино село с деревнями и в Дьяковское село с деревнями». С этого времени Дьяково находилось в постоянном «опричном» владении московских княгинь. Встречающийся в этом документе термин - «село» говорит о том, что Дьяково в этот период было крупным поселением и было административным центром округи, куда, очевидно, входило несколько деревень. В середине XV в. жена великого московского князя Василия Темного Мария Ярославна выменяла Дьяково у своей тетки княгини Василисы. Первоначально она предполагала отдать село Рождественскому монастырю в Москве, служившему усыпальницей московских княгинь и в котором она завещала себя похоронить. Однако позднее она изменила свое решение в пользу сына - будущего великого князя Ивана III. Так Дьяково снова попало во владение великих московских князей и стало их дворцовой вотчиной. Во всех последующих документах оно упоминается вместе с соседним Коломенским в качестве его «приселка».

По археологическим данным, село первоначально располагалось не там, где было позднее, а на южном склоне Голосова оврага, ныне частично занятом садами Экспериментального садового хозяйства. Письменные источники, по большей части до сих пор не опубликованные, несмотря на фрагментарность своих известий, позволяют проследить внутреннюю жизнь села, начиная с XVII в.

Судя по описанию 1646 г., в Дьякове было 30 дворов, где проживало около 80 человек. Подсчет общего числа жителей затруднен тем обстоятельством, что в документах XVII в. обычно фиксировались только мужчины - дворохозяева и их сыновья. Женщины упоминались лишь тогда, когда вдова вела самостоятельное хозяйство. Спустя тридцать лет - в 1676-1677 гг. в селе числилось 27 дворов, в которых насчитывалось около 180 душ обоего пола. То же количество видим и столетие спустя - по данным Генерального межевания второй половины XVIII в. Несколько возросло, правда, число жителей - их было уже 230 человек. Значительный прирост населения в селе приходится на первую половину XIX в. В 1859 г. в Дьякове значится уже 70 дворов с 500 жителями.

По материалам XVII в., население Дьякова, так же как и Коломенского, делилось на четыре категории. Основную часть жителей составляли тягловые крестьяне, работавшие на пашне. Из трех десятков дворов, составлявших село в 1646 г., 21 двор принадлежал тягловым крестьянам. Другую категорию жителей села составляли «бобыли» — так назывались «непашенные» крестьяне, как правило, не имевшие возможность содержать семью. К их числу могли принадлежать и деревенские ремесленники, также именовавшиеся бобылями. В селе находились и дворы церковного причта местного храма Иоанна Предтечи - священников, дьякона, пономаря, церковного сторожа. Причт находился, как правило, на государевом довольствии («руге»), которое выплачивалось не слишком регулярно и поэтому нередко заменялось предоставлением земельных угодий: пашни, сенокосов и пастбищ, которые причт использовал для своих нужд.

Природные условия Дьякова и Коломенского не способствовали занятиям пашенным земледелием. И поэтому приблизительно с середины XVII в. цари заводят здесь садовое хозяйство, которое обслуживали специально выделенные из тягловых крестьян государевы садовники. Самое древнее упоминание о них в Дьякове удалось обнаружить на двух белокаменных надгробиях, найденных на местном (ныне уже не существующем) кладбище. Надпись на одном из них гласит: «Лета 7157 (1649. - Авт.) генваря 2 день преставися раб божий Филипп Кирилов государев садовник». Рядом находилось надгробие его жены - дочери крестьянина Кирилла Пантелеева, умершей двумя годами позже.

Служба в государевых садовниках требовала известной квалификации и специальных познаний в агрономии. Происходили, очевидно, и наборы крестьян в садовники. Видимо, с этим связано упоминание в переписных книгах 1676-1677 гг. целого ряда лиц, пришедших в Дьяково из других районов, порой весьма отдаленных. Из этого источника становится известно, что Якушка Родионов пришел в село из соседней деревни Кожухово, Васька Данилов прибыл из подмосковного Озерецкого, Мишка Яковлев был родом из Белоруссии, а Пронька Яковлев из далекой северной Тотьмы.

Садовники находились обычно на государевом жалованье, в ряде случаев заменявшемся сдачей в пользование земельных угодий. Служба в садовниках, очевидно, была наследственной, а попытка перейти из садовников в тягловые крестьяне строго пресекалась.

В окрестностях Дьякова насчитывалось до шести государевых садов, при которых состояло до двух десятков садовников. Дьяковские сады XVII в. - это далеко не те сады, которые мы обычно представляем себе. Для того времени не существовало разницы в понятии «сад» и «огород». Сад сочетался с огородом по античным аграрным образцам - грядки с овощами располагались между садовыми деревьями и кустами. В документах того времени сохранились перечни садовых культур: в садах росли яблони, груши, дули (сорт груш), белые и красные вишни, крыжовник, красная и черная смородина, сливы, грецкие орехи, малина. Из овощей культивировались капуста, огурцы, редька, петрушка, свекла, шпинат, кресс-салат. Здесь же был устроен и «садок» - искусственный пруд для содержания рыбы. Сады требовали под свое размещение специально подобранных условий: почвы, микроклимата, наклона склона, отношения к сторонам света и т.п. Этим условиям как нельзя лучше отвечал южный склон Голосова оврага, где размещалось Дьяково, и поэтому в 1662 г. село было перенесено на новое место расположения - вдоль Москвы-реки. Прежнее место, по показаниям выборных крестьян, было «пригорожено в государев сад».

Внешний облик села во второй половине XVII-XVIII вв. был довольно типичен для того времени: основная улица, вытянутая в один ряд вдоль обрыва надпойменной террасы Москвы-реки, с домами на обе стороны. Под дворами находилось 11 десятин земли, и средний размер приусадебного участка составлял, таким образом, примерно полгектара (после коллективизации самый большой размер приусадебного участка составлял 25 соток). По соседству с крестьянскими домами находились Потешный и Конюшенный государевы дворы, являвшиеся как бы филиалами дворцовых построек в Коломенском. Здесь же на тяглом крестьянском дворе были поставлены небольшие государевы хоромы, нередко использовавшиеся царем Алексеем Михайловичем. Осталось довольно любопытное их описание в одном из документов того времени: «Государевых хором две избушки поземные, а в них печи ценинные, двери и окошки в обоих избушках обиты красным сукном, ворота створчатые, избушки и ворота крыты тесом, около двора четыре шалаша стрелецкие».

Дьяково было селом зажиточным. О достатке крестьян свидетельствовала богатая орнаментация домов, украшенных пропильными резными наличниками, подзорами, коньками. Во многих домах имелись изразцовые печи. Археологические исследования А.В. Никитина показали, что в домашнем строительстве сел Коломенского и Дьякова XVIII-XX вв. была использована скобяная фурнитура (дверные ручки, замки, ключи, дверные накладки и пр.) деревянного Коломенского дворца царя Алексея Михайловича, скупленная крестьянами при разборке памятника во второй половине XVIII в.

После смерти царя Алексея Михайловича дворцовые постройки в Дьякове приходят в запустение. При Петре I строится новая столица, и, как следствие этого, на московском рынке происходит резкое падение спроса на садовые культуры. Поэтому местные крестьяне переходят на преимущественное выращивание овощей - в основном огурцов и капусты. Они выращивались в огромном количестве и продавались на московских рынках. Сохранилась глубокая, вырытая в земле и обложенная кирпичом цистерна для засаливания капусты во дворе дома крестьянина Ильи Квашнина. По свидетельству источников, соленые капуста и огурцы из Дьякова поставлялись к царскому столу в Петербург. Свой огороднический профиль село сохраняло вплоть до середины XX в. Отсюда и шутливое прозвище местных жителей - «кочерыжники».

Древнее Дьяково знаменито сохранившейся в нем от дворцового комплекса церковью Усекновения Главы Иоанна Предтечи, одной из немногих в Подмосковье, дошедшей от XVI в. Храм состоит из основного престола и пяти приделов: Петра митрополита, Зачатия Иоанна Предтечи, апостола Фомы, Зачатия Святой Анны и придела на хорах во имя царя Константина и матери его Елены, связанных между собой галереей. Точная дата строительства храма неизвестна. Первое упоминание и подробное описание церкви относится лишь к 1631-1633 гг. Поскольку храм является патрональным, т.е. построен во имя святого Иоанна - небесного патрона царя Ивана IV, возможны два варианта датировки: 1547 г. - год коронации государя и 1553-1554 гг. - ожидание им рождения наследника Ивана Ивановича. Тот факт, что два из шести престолов являются «Зачатьевскими», заставляет склониться, в большей степени, к последней датировке. За это говорят и наблюдения над архитектурой церкви.

Дробление внутреннего пространства храма на отдельные замкнутые пространства, каждое из которых увенчано обособленным куполом, вызывало у многих исследователей памятника ассоциации с Покровским собором, более известным как храм Василия Блаженного, созданным в 1555-1561 гг. Такой прием построения композиции храма, как предполагают, заимствован из русского деревянного зодчества, постройки которого состояли из изолированных срубов - «клетей», позволявших свободно варьировать план сооружения. Отдельные элементы декора и наличие открытой звонницы для подвешивания колоколов на западном фасаде позволяют думать, что в строительстве храма принимали участие мастера из Пскова.

Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьяково была сразу же задумана как приходская, в отличие от царской домовой церкви Вознесения в соседнем Коломенском, рассчитанной на узкий круг приближенных: ее общая площадь составляет 400 кв. метров против 78,5 кв. метра церкви Вознесения. Высота центрального столпа составляет без креста 34,5 метра. Храм в привычном смысле расписан не был. Однако при реставрационных работах 1960 г. на куполе была обнаружена роспись белилами по красному фону под кирпич - круг диаметром 1,2 метра с отходящими от него спиралями. Такая композиция представляет собой солярный символ.

Нередко в престольный праздник русские цари, начиная с Ивана Грозного, отстаивали молебен в церкви. В последнее десятилетие XVII в. дьяковской церковью пользовались как жители сел Дьякова и Коломенского, так и обитатели таких отдаленных деревень, как Черная Грязь (ныне Царицыно). При храме находилось кладбище, варварски снесенное в годы советской власти. Многие из могильных надгробий являлись настоящими произведениями русского камнерезного искусства XVII-XIX вв.

Но Дьяково знаменито не только своей церковью. Название села известно любому археологу и историку. Рядом с селом находится высокий, пирамидальной формы, холм - «Дьяково городище». Здесь находилось поселение древнего человека, укрепленное валами и рвами. Дьяковское городище, археологическое изучение которого началось еще во второй половине XIX в., дало название целой археологической культуре - дьяковской, занимавшей в VII в. до н.э. - VII в. н.э. обширные пространства Волго-Окского междуречья.

История его изучения довольно любопытна. О его существовании знал еще 3.Ходаковский (псевдоним польского историка и археолога Адама Чарнотского), сосланный в Россию в конце XVIII в. за участие в польском национально-освободительном движении. По его мнению, Дьяковское городище являлось культовым памятником - «святилищем». На эту мысль его могло навести языческое капище «Девий камень», расположенное в обрыве Голосова оврага примерно в 500 метрах выше устья ручья. Внешне это - кусок плиты песчаника размером 2 х 1,5 метра с характерными выпуклостями овальной формы. В древности здесь приносились жертвы. По заключению геологов, выпуклости образовались еще в геологическую эпоху путем осаждения взвешенных частиц на валунах, но у внешнего края камня выпуклости дополнены небольшой искусственной лункой для сливания крови жертвенного животного или установки свечей. Легенда, бытовавшая у местных жителей, связывает «Девий камень» со святым Георгием, который на этом месте вел битву с врагами и у него погибли жена и дети, якобы похороненные под этим камнем. С этим связывается и способность камня помогать женщинам в деторождении. Отсюда и его название. В легенде в скрытой форме нашли свое отражение, очевидно, подлинные события отдаленных времен: борьба церкви с язычеством. Копать городище начали местные крестьяне, добывавшие на нем чернозем для своих огородов. В 60-е годы XIX в. им заинтересовался видный археолог Д.Я. Самоквасов, скупавший древние вещи, добытые крестьянами при земляных работах. В Государственном историческом музее хранится его коллекция вещей, носящая название «дьяковского клада». Но по-настоящему археологическое изучение памятника началось лишь в сентябре 1875 г. раскопками сотрудника Румянцевского музея Г.Д. Филимонова. Работы велись с целью получения экспонатов для Румянцевского музея. Для этого были заложены две крестообразные траншеи на площадке городища, не доведенные даже до материка. Краткая информация о раскопках затерялась в малоизвестном издании. Исследование памятника продолжил В.И. Сизов. Работы проводились в 1889 и 1890 гг. на более высоком уровне, чем у предшествовавших исследователей. Проводились работы и в XX в. В частности, их вел археолог Н.А. Кренке, использовавший новейшие естественно-научные методы исследования (радиоуглеродное датирование, пыльцовый, почвенный и др. анализы). Раскопки дали представление о внутреннем устройстве городища, жизни его обитателей.

Памятник представляет собой небольшое городище, расположенное на берегу реки в труднодоступном месте и укрепленное валами и рвами. Длинный крутой пандус - подъем служил входом на городище. Оборонительные укрепления созданы таким образом, чтобы входящий миновал два ряда валов, развернувшись к ним правой, незащищенной щитом стороной. Жилищами служили полуземлянки и наземные длинные большесемейные дома со стенами типа плетня, обмазанного глиной. Они отапливались каменными или глинобитными очагами. По-видимому, городище представляло собой поселение большой патриархальной семьи. Культурный слой достигает 4 метров и делится на две основные части, между которыми обнаружена небольшая прослойка песка, что свидетельствует о временном прекращении жизни на городище. В нижнем слое преобладает текстильная керамика. Орнамент, напоминающий отпечаток ткани, наносился колотушкой, обернутой текстилем. Отсюда название этой керамики. В верхнем слое преобладает гладкостенная лепная керамика. К первым векам нашей эры относятся и расположенные неподалеку неукрепленные поселения - селища, названные местными крестьянами «Выгон» и «Чертов городок». Очевидно, это были поселения, отпочковавшиеся от главного городища.

Древние поселенцы Дьякова были, по всей видимости, финно-уграми по языку и занимались скотоводством, земледелием, охотой и рыболовством. В состав стада дьяковцев входили в основном свиньи, лошади, крупный рогатый скот и, наконец, мелкий рогатый скот. Промысловыми животными были бобр, лось, медведь, кабан, куница и барсук. На городище активно развивались обработка металлов, гончарное и косторезное ремесла.

В XI-XIII вв. Дьяково городище было занято поселением славян, которое существовало, видимо, до монголо-татарского нашествия. Позднее люди здесь уже не селились, а поселение было перенесено севернее, на склон Голосова оврага. В XVII в. на городище существовала лишь часовня, построенная из большемерного кирпича и украшенная многоцветными изразцами, которая освящала это место, связывавшееся крестьянами с нечистой силой. Следы часовни были обнаружены во время дореволюционных раскопок.

В 60-е годы XX в. Дьяково вошло в состав Москвы. Новые многоэтажные дома новостроек наступали на деревню, которая еще долго сопротивлялась их натиску. Но силы были неравными, и противостояние закончилось ее сносом.

Садовая слобода

Садовая слобода (или Садовники). Как явствует из его названия, своим происхождением оно обязано коломенским дворцовым садовникам. Судя по писцовым книгам 70-х годов XVII в., в Коломенском числилось 13 дворов садовников, в которых проживало в общей сложности 42 души мужского пола. Они обслуживали обширные сады царской усадьбы. Согласно документам 30-х годов XVIII в., в Коломенском имелось два Казанских сада (располагавшихся за Казанской церковью), Вознесенский (у Голосова оврага) и Новый сад, через который шла дорога из усадьбы в первопрестольную.

В своем первоначальном виде здешние сады были заведены как «прогулочные» (в них имелись цветники и крытые дорожки), а затем их стали использовать для выращивания различных садовых культур. Преимущественно это были яблони, а также груши, вишни, различные сорта слив, крыжовник, смородина, малина. Культивировались также различные овощи, а из редкостей отмечено шесть кедров. Часть урожая поставлялась на царский обиход, а часть поступала в продажу. Во дворец, как правило, шли овощи, в основном заготовленные впрок: различного рода варенья, соленья и квашенья. Однако с переводом столицы из Москвы в Петербург доставка припасов в северную столицу стала обходиться довольно дорого, и поэтому примерно с 40-х годов XVIII в. кислая капуста и соленые огурцы стали по-преимуществу продаваться на московских рынках. Ею занимались либо сами садовники, либо «садовничьи ученики».

По своему статусу садовники занимали промежуточное место между крестьянами и служилыми людьми. Подобно крестьянам они наделялись сенными покосами, «животинными выпусками», но одновременно получали денежное и хлебное жалованье. Оно, очевидно, было неплохим. Во всяком случае, у двух садовников отмечены приемыши - зависимые работники, а у одного «купленный» поляк. Знания и опыт садовников ценились достаточно высоко. В одном из документов XVII в. упоминается некий Оска Терентьев, просивший перевести его в крестьяне, в чем ему было, однако, отказано.

Садовники жили отдельной слободой и имели своего старосту, который занимался сбором податей и следил за выполнением работ. Кроме старосты к Коломенским садам в 1717 г. был приставлен надзиратель. В его обязанности входило объезжать сады, следить за урожаем и за работой садовников. В 1729 г. появилась еще должность помощника надзирателя - каптенармуса. Сама Садовая слобода располагалась к юго-западу от Коломенского за Вознесенским садом. В первой половине XVIII в. в ней насчитывалось 48 дворов.

На протяжении XVIII в. происходит постепенное снижение социального статуса садовников. Как и все крестьяне, они с 1723 г. стали платить подушную подать и поставлять рекрутов. Когда же был назначен двухрублевый дворцовый оброк, он был распространен и на садовников. В конце столетия садовники Садовой слободы были окончательно переведены в крестьяне.

Объем работы у них был крайне велик. Помимо возделывания земли, выращивания овощей они должны были охранять их, убирать урожай, доставлять его на торг или в хранилища. За свой счет они обязаны были высаживать новые деревья вместо вымерзших и засохших. Порой обязательные поставки продуктов были настолько огромными, что местные жители жаловались, что не могут получить с дворцовых огородов такой урожай и приходится докупать овощи у крестьян, «отчего приходят они в конечное разорение». Весьма часто многих из садовников, особенно опытных, переселяли из одного дворцового хозяйства в другое. От таких перемещений страдали остававшиеся, так как им приходилось до следующей ревизии платить подушные деньги за ушедших. Все работы выполнялись своим инструментом, на своих же подводах вывозили навоз и воду для поливки овощей.

По указу 1797 г. Садовая слобода была передана в Удельное ведомство, во вновь созданный Коломенский приказ. По данным 1811 г., в ней числилось 56 семей и 208 душ мужского пола. К середине XIX в. здесь проживали 344 мужчины и 361 женщина. Примерно четверть населения деревни составляли старообрядцы (в 1826 г. - 129 человек, в 1865 г. - 232 человека).

В ходе крестьянской реформы, согласно «Положению о крестьянах, водворенных на землях Дворцового и Удельного ведомств», принятому 26 июня 1863 г., крестьяне Садовой слободы из-за своего малоземелья (на одну ревизскую душу приходилось всего 1,1 десятины) получили в надел всю землю, которой пользовались до 1861 г. За нее они должны были ежегодно уплачивать по 3 рубля 33 копейки с каждой души в течение 2 лет в Удельное ведомство, а затем 49 лет в казну. При этом им запрещалась рыбная ловля в Москве-реке и окрестных озерах. Административно деревня вошла в состав Нагатинской волости.

Согласно данным 1876 г., в деревне имелись 146 хозяйств, 1 трактир, 3 овощные лавки. Крестьяне владели 405 десятинами земли. Недостаток земли вынуждал крестьян заниматься культивированием наиболее доходных культур, каковыми исстари были капуста (с десятины, засаженной ею, ежегодно получали более 400 рублей дохода) и огурцы (400-700 рублей годовой прибыли). Из полевых культур высаживался только картофель, а зерновых вообще не сеяли. Много внимания уделялось и садам. При этом господствовала однопольная система, при которой одни и те же овощи сажали из года в год на одном и том же месте. Эта практика требовала обильного внесения удобрений, за которыми ездили в Москву, благо расстояние до нее составляло всего 8 верст. Несмотря на дороговизну, покупные удобрения (разный навоз) окупались обильными урожаями. Всю зиму мужчины занимались перевозкой их из Москвы. Зимой мужское население занималось также торговлей в Москве заготовленными овощами и картофелем, а женщины - переборкой, мытьем и подготовкой корнеплодов и картофеля к этой торговле. Дополнительными промыслами в деревне занимались мало. По данным 1881 г., ими было занято всего 45 человек, в том числе несколько женщин изготовляли соломенные шляпки (этот промысел пришел из Коломенского).

К концу XIX в. в деревне начинает наблюдаться социальное расслоение. По данным 1899 г., в деревне проживало 1077 человек в 217 хозяйствах. Из них 46 имели наемных работников. При этом 37 хозяйств свой надел вообще не обрабатывали. Характерно, что 34,8% земельных владений деревни составляли усадьбы, 53% - огороды и лишь 0,5% - луга. 166 дворов имели огороды, 211 дворов - сады. Крестьяне были хорошо обеспечены лошадьми (их имело 73,7% семейств, причем на каждое в среднем приходилось 1,34 лошади), зато коров имели немногие (лишь 23,5% семей). Лошадей кормили, в основном, овсом. Ввиду малой обеспеченности своим сеном (в среднем с душевого надела накашивали всего 5 пудов) дополнительно арендовали пастбища, а также покупали сено в селениях Подольского уезда и на Москве-реке с проходивших барж. Постепенно в хозяйство крестьян начинают все более проникать дополнительные промыслы: как и в Нагатине мужчины зимой занимались перевозкой снега, льда, песка, а женщины наматывали на катушки хлопчатобумажные нити.

Что касается уровня образования, то до реформы дети крестьян обучались в школе Цельного ведомства, а затем в земском и частном училищах Коломенского (в 1899 г. грамотных и учащихся имелось 278 мужчин и 111 женщин). По данным 1911 г., в деревне появились уже свое земское училище и ветеринарная лечебница.

Период советской власти в истории деревни ничем примечательным отмечен не был. В 1926 г. в деревне насчитывалось 285 хозяйств и 1191 житель. По сравнению с дореволюционным временем количество земли в распоряжении сельчан увеличилось ненамного - в их пользовании имелось 516 гектаров. Промыслы практически уже не существовали, а садоводство, пережившее тяжелые военные и революционные годы, постепенно возрождалось. В 1930-е годы местные крестьяне объединились в колхоз «Красный огородник». В 1960 г. деревня была включена в состав Москвы и просуществовала вплоть до начала 1990-х годов.

Деревня Новинки

Деревня Новинки находилась на юге нынешней Москвы, вблизи р. Москвы, на берегу Новинского озера, в районе нынешних улиц Клено­вый бульвар, Якорная, Судостроительная, Нагатинская набережная.

«Новинками» в древности называли селения, поставленные на вновь расчищенных (от леса) землях. Первое упоминание о селе­нии встречается в духовной грамоте великого князя Василия II 1461-1462 гг., где в числе завещаемых им своей жене - великой княгине Марии Ярославне владений вместе с селом Ногатинским запи­саны Новинки. При этом село Ногатинское упоминается как принадле­жавшее ранее вдове боровского князя Семена Владимировича Васили­се, а после ее смерти переходившее к Марии Ярославне. В духовной грамоте серпуховской княгини Елены Ольгердовны 1433 г. княгине Василисе было завещано лишь село Ногатинское. Так что, вероятно, Новинки возникли между 1433 и 1462 гг. После княгини Марии Ярославны, скорее всего, они перешли в великокняжеское владение.

Дальнейшее упоминание о селении встречаем уже в писцовых книгах дворцовых волостей 1646 г., где среди селений, «тянущих» к с. Коломенскому, упоминается «деревня, что было селцо Новинки», имевшая 19 крестьянских дворов (50 душ мужского пола) и один бо­быльский двор(2 души мужского пола). Спустя 30 лет в д. Но­винки дворцовой Коломенской волости было 18 дворов. Деревня рас­полагалась возле имевшего вытянутую форму Новинского озера - ста­рицы р. Москвы (след бывших перемен ее русла), с его южной сторо­ны. К северу от озера, вплоть до Москвы-реки находились обширные заливные луга. Обязанности дворцовых крестьян были различны: они платили денежный оброк и разные пошлины, обрабатывали «государеву десятинную пашню», проводили уборку территории царского дворца, поставляли подводы, дрова, стройматериалы и продукты питания «на государев обиход»

Низкое плодородие местных почв, характеризуемых как «худые», приводившее к частым неурожаям и голоду, весьма беспокоило двор­цовые власти. В результате в 1763 г. десятинная пашня была уп­разднена и отдана крестьянам, а они переведены на оброк. На своих землях крестьяне стали сажать овощи и продавать их в Москве, что приносило ощутимую выгоду. Исследователи того периода отмеча­ли, что здешние почвы, которые считались неспособными для хлебо­пашества, «изобильно родят огородные овощи, доставляя крестьянину ежедневно от 10 до 25 рублей наличных денег». Вероятно, тогда же начался сюда приток старообрядческого населения, вскоре соста­вившего большинство и сделавшего деревню одним из центров старо­обрядчества этого района.

На плане Московского уезда, составленном по материалам Гене­рального межевания 1766 г., деревня показана вытянутой вдоль Но­винского озера. В 1797 г. Новинки перешли в подчинение вновь образованного Коломенского приказа Удельного ведомства. Население деревни быстро возрастало. Если в 1816 г. здесь было 60 семейств, в которых по ревизским сказкам насчитывалось 215 мужчин и 236 женщин, то уже в 1859 г. в 91 дворе проживало 367 мужчин и 375 женщин. По меньшей мере, от 60 до 75% населения составляли старо­обрядцы (в 1826 г. их было 327 чел., в 1865 г. - 585 чел). Здесь находилась их часовня (молельня). В 1835 г. в деревне отк­рылось старообрядческое училище, которое до 1839 г. находилось при этой часовне, а затем было закрыто по распоряжению управляю­щего Московской удельной конторой (в 1840 г. оно оказалось пере­несенным в соседнее с. Коломенское, к тамошней часовне).

В 1864 г. новинские крестьяне «вышли на волю». В свое владе­ние они получили всю землю, бывшую у них до того в пользовании, за которую причиталось выкупных платежей по 3 руб. 55 коп. с до­лями на получившую надел душу, причем платить надо было 51 год. Крестьянам был запрещен лов рыбы в р. Москве и озерах Новинском и Кривая Баба (последнее находилось к северо-западу от Новинок, его название обозначает «кривое русло реки»), а разрешался только во­допой скота. По переписи 1869 г. в деревне было 373 мужчин и 405 женщин. Сведения 1876 г. говорят о наличии здесь 127 хо­зяйств, 1 трактира, 2 лавок (в 1884 г. было уже 4 овощных лавки и еще кузница). Во владении крестьян находилось 445,6 дес. земли, при этом душевой надел составлял всего 1,3 дес. Характерно, что усадебная и пахотная земли составляли равное количество (147,8 и 147,7 дес. соответственно, в общей сложности 2/3 всей земли). За­ливные луга занимали только 30,4 дес. (плодородные заливные земли распахивались под огороды). Среди полевых культур уже не было зерновых, сажался лишь один картофель. Землепашеством не занима­лось всего 14 домов.

Обращает на себя внимание имевшееся в дерев­не большое количество лошадей: 227 голов (т. е. в среднем на одно хозяйство приходилось 1,78 лошади), тогда как коров было лишь 65 (в среднем 0,51 коровы на хозяйство). Всех податей на душу, полу­чившую надел, причиталось 8,8 руб. в год. С выгодностью огородни­чества, требовавшего к тому же интенсивного труда и круглогодич­ной занятости (высокая потребность в удобрениях заставляла крестьян мужчин все свободное от сельскохозяйственных работ время возить навоз из находившейся всего в 6 верстах Москвы, к тому же зимой они торговали в Москве овощами, а женщины для этого постоя­но мыли и перебирали корнеплоды) связано невысокое развитие здесь побочных промыслов. Годовых и полугодовых отходников было здесь 13 человек. По данным статистики, в 1881 г. в деревне было 90 «промысловиков», из них 78 женщин наматывали хлопчатобумажную нить на катушки. Занимались здесь и шитьем соломенных шляпок ( этот промысел пришел из Коломенского). Деревня относилась к приходу церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в с. Дьякове. До 1863 г. в Коломенском находилась школа Удельного ведомства, кото­рую посещали и новинковские дети. Затем она перешла в ведение Земства, открывшего вскоре свою школу, а в старой статский совет­ник Н.И. Алябьев организовал частную школу. Обе они посещались новинковскими учениками. Кроме того в самой деревне в середине 80-х годов было две домашние старообрядческие школы (так как ста­рообрядцы отрицательно относились к официальному гражданскому обучению). Любопытно, что несмотря на общую зажиточность и, сле­довательно, хорошие жилищные условия крестьян, в огородническом районе была самая высокая смертность по Московскому уезду. Это объяснялось тем, что постоянное интенсивное использование навоза, в том числе с городских свалок и канализации, насыщение им почвы, условия хранения овощей и картофеля, загрязненность р. Москвы в этом районе отбросами и нечистотами из города создавали здесь неблагополучную санитарную обстановку. Имело значение и то обсто­ятельство, что равное участие в огородных работах мужчин и женщин мешало последним содержать коров, дававших молоко, кормить детей грудью, а это не способствовало росту здорового поколения.

Местное обследование 1899 г. показало, что обычно в деревне проживало 949 чел. В наличии было 183 приписные семьи (отсутство­вало всего лишь 8). В Новинках имелось 173 избы, 5 торговых и 1 промышленное заведение. У крестьян в надельном владении находи­лось 467,4 дес. земли. Недостаток земли заставлял 30 хозяйств арендовать ее вне надела. Зажиточность крестьян позволяла им даже покупать землю (таких было двое). Возможность создания высокопро­дуктивного товарного хозяйства вела к быстрому расслоению кресть­янства: если из 185 имевших надел семей 22,7% его не обрабатыва­ли, то 31,9%, наоборот, держали наемных работников. Огороды имели 144 семьи. На них выращивали, в основном, капусту, огурцы, раз­личную рассаду, свеклу. Весьма выгодным было выращивание и прода­жа молодого картофеля. У 23 дворов были сады (в целом, для ого­родников того времени это нехарактерно). 96,1% семей имели лоша­дей, коров же - 65%. Обращает на себя внимание большое количество свиней, разводившихся в деревне (всего 162 головы). Свиноводству, вероятно, способствовало наличие множества отходов огородного хо­зяйства. Помимо земледелия дополнительные промыслы были у 110 се­мей (в них участвовало 210 чел.). Наличие лошадей давало мужчинам возможность подрабатывать в свободное время возкой снега, льда, песка, женщины наматывали хлопчатобумажную нить на катушки, бед­нейшие крестьяне нанимались сельскохозяйственными рабочими, чер­норабочими. Грамотных и учащихся было 194 мужчины и 97 женщин.

После обнародования Манифеста о веротерпимости 1905 г. и по закону 1906 г. 4 августа 1909 г. в деревне была зарегистрирована Казанская старообрядческая община. В том же году было основано Новинское кредитное товарищество, ссуживавшее крестьянам деньги. В начале 1900-х гг. между Новинками и Нагатином была выстроена земская школа. По данным 1911 г. в деревне было 147 дворов, прав­ление Новинского кредитного товарищества, потребительская лавка, третьеразрядный трактир.

В 1927 г. в деревне было 262 хозяйства, население составляло 1198 чел. В землепользовании находилось 492 га земли (на одного едока приходилось 0,41 га). Несмотря на пережитые годы войны и революции, в деревне сохранялась высокая обеспеченость лошадьми (86,5% хозяйств, причем на каждое в среднем по 0,92 лошади), ко­ров имели уже 41,9% хозяйств. Здесь была одна кузница, извозом занимались 75 чел.

В 1960 г. деревня вошла в состав Москвы. Память о ней сохра­нена в названии лежащей в районе м. «Коломенское» улицы Новинки.

11.3.1938

Начиная с 5 часов вечера в Садовниковской школе плохо светит электричество. Это сильно мешает занятиям. Часто бывает, что в школе свет выключается на несколько часов. Нас удивляет бездушное отношение Лентока (По-видимому, энергосбытовая организация Ленинского района. — Прим. ред.). Ведь в домах рядом со школой свет горит хорошо. Неужели нельзя упорядочить освещение школы. Н. Дубровинская

План дер. Новинки. М - это для ориентира помечено нынешнее местоположение станции метро "Коломенская"

1 - Колхозные теплица и парники.

2- Клуб д. Новинки. В начале 1950-х в нем еще показывали кинофильмы.

3- В этом месте на Верхней улице стояла кирпичная будка с окошком. В ней была оборудована колонка для выдачи питьевой воды. До середины 1960-х годов водопроводная вода была в этой колонке платная - 5 коп. за два ведра. Если не ошибаюсь, талоны на воду покупались в Нагатинском поселковом совете. Потом плату отменили, но будка продолжала служить колонкой. Примерно в середине 1960-х, закрылась керосиновая лавка, которая находилась напротив 574 школы через улицу, названную потом Высокой. После этого по выходным дням на место напротив колонки приезжала цистерна с керосином, очереди собирались немаленькие, в другие дни керосина купить было негде.

4- На углу Красной и Средней улиц находился небольшой цех по обработке овощей под засолку. Солились огурцы, квасилась капуста, которые хранились в колхозных погребах, отмеченных на плане как № 11. Каждый погреб вмещал до 40 бочек объемом по 1500 литров.У колхоза "Огородный гигант" была круглогодичная торговая палатка на Тишинском рынке.

5- На этом месте Средней улицы была территория небольшой артели по производству металлоизделий. К колхозу артель отношения не имела. В народе эту организацию иначе, как "шарашка" не называли.

6- Продуктовый магазин на Нижней ул. Продавщицей в нем была Мотя Бобренева - ас по мелкому обсчету и обвесу старух и подрастающего поколения. После того, как этот магазин снесли, она работала в винной секции магазина в двухэтажке между Кленовым и Затонной. Она - своего рода легенда среди здравствующих сейчас тогдашних друзей Бахуса.

7- колхозный скотный двор, все называли его почему-то "конный парк".

8- конюшня, в которой стояли 4-5 лошадей.

9- коровник на 50 коров. В нем также стоял один правильный бык. По величине сильно отличался от коров и нраву был сурового, по этой причине дальше территории конного парка его не выпускали.

10- и последнее - небольшая рыбокоптильня ("рыбка")- производство, также не имеющее отношение к колхозу "Огородный гигант".

Село Коломенское

21.6.1933 («Ленинский путь») 13 июня в клуб колхоза «Огородный гигант» (с. Коломенское. – Прим. ред.) к 9 часам начала стекаться молодежь. Шли группами и в одиночку, с песнями и молча. Пробовали петь хором – не получилось. Отметили это как недостаток и потребовали от клуба в короткий срок научить молодежь хоровым революционным песням. На повестке дня один вопрос – задачи молодежи в период полки и уборочной. От имени дьяковской молодежи вызов Садовническому колхозу на лучшее проведение прополочной кампании делает Димитрий Качалин. От молодежи Садовников выделен комсомолец Волохов, который говорит: «Мы вызов дьяковской молодежи принимаем, завтра же заключим договор». После слета был продемонстрирован кинофильм.

8.12.1938 («Ленинский путь») Каждый вечер Вася Радченко появляется с баяном в клубе колхоза «Красный огородник-садовод». Девушки и парни льнут к гармонисту Васе. Пробежит он ловкими пальцами по клавишам, вздохнут басы, и веселая девушка Нюра Лапина в такт баяну запевает песню. Веселые стройные звуки вырываются за пределы клуба и разносятся по селу. Весело и культурно проводят вечера в своем клубе садовниковские колхозники. В эту осень не одну постановку показал колхозный драматический кружок, несколько раз выступал колхозный хор. К сожалению, таких клубов, как в с. Садовники, в нашем районе не так много. Самый ценный капитал в нашей стране — это люди, и нет более почетной и благородной задачи, чем обслуживать культурные потребности трудящихся.

9.5.1943 («Ленинский путь») В колхозе «Красный огородник-садовод» (Садовники) работает кружок рукоделия и художественной вышивки. Недавно в избе-читальне была организована интересная выставка работ молодых рукодельниц. Правление колхоза премировало за лучшие работы Крошкину Полю, Юнину Симу и других девушек, всего 20 человек.

3.6.1967 («Вечерняя Москва»)

«Следующая станция «Нагатино», — объявляет помощник машиниста, и голубой экспресс скрывается в тоннеле. Быстро пробегает он 400 м подземного пути и выходит на поверхность. Дальнейший путь по красавцу мосту над Москвой-рекой. Еще две минуты, и перед пассажирами станция «Нагатино».

…Да простит нас читатель, мы пока совершили воображаемое путешествие. Но не за горами день открытия нового участка Горьковского-Замоскворецкой линии. Соревнуясь за достойную встречу 50-летия советской власти, бригады 6-го СМУ В.Фетисова, М. Быковского, Ф. Орлова и А. Круглова досрочно подготовили железобетонные конструкции первой половины станции. Бригада Ф. Меркушева за смену проходит 7,36 м забоя — втрое превышая задание.

6.1.1938 («Ленинский путь»). Из года в год Садовнический колхоз славится выращиванием для Москвы ранних овощей. Здесь есть прекрасные кадры, любящие парниковое дело. Они готовятся к сбору стахановского урожая в 1938 г. Вся подготовка к севу в основном закончена, навоз заготовлен в достаточном количестве. По-хозяйски относятся к парникам и теплицам и в Ногатинском колхозе. Заготовлено 1250 т навоза. Среди сдавших зачеты на отлично — инспектор качества В.А. Голицын, звеньевой Ванчурина, стахановки Котова, Позднякова и др. В прошлом году был получен рекордный урожай капусты, и нынче колхоз обязался снять 45 кг овощей с каждой парниковой рамы.

 14.1.1938 В теплице Ногатинского колхоза созрел первый урожай овощей. В честь открывшейся первой сессии Верховного совета СССР колхозники отправили в Москву 800 кг зеленого лука и петрушки. В.А Голицын

18.1.1938 Почетную задачу снабжения трудящихся столицы ранними овощами хорошо исполняет колхоз Ногатино. Об этом рассказал председатель колхоза т. Рыбушкин. «Каждая колхозница у нас знает свое место», — с гордостью говорит он. За каждой парой колхозниц закреплено 500 рам. В каждом парнике имеется градусник, чтобы вовремя принять меры к вентиляции парников или их притенению в случае необходимости. Образцы стахановского труда показывает и Мария Ивановна Терентьева из колхоза Садовники. В первый же день нового года она выполнила план на 130%.

7.11.1932 Годовщину пролетарской революции колхоз «Завет Ильича» (с. Ногатино) встречает полным окончанием всех сельскохозяйственных полевых работ. Уборка капусты завершена 27 сентября, а 29-го закончили и ее переработку. Предколхоза И. Занегин

11.2.1933 На проработке речи т. Сталина (Имеется в виду речь «О работе в деревне». — Прим. ред.) в 20 колхозах присутствовало 640 колхозников-активистов. Только в одном колхозе им. МК ВЛКСМ (Садовники) было задано до 15 самых разнообразнейших вопросов о нашей деревенской жизни.

18.2.1933 В текущем году ногатинский колхоз «Завет Ильича» наметил заготовить и вывезти на поля 4800 тонн органических удобрений. Хотя это и больше, чем в прошлом году, но для артели, имеющей 1000 га пахотной земли, это все еще мало. Предусматривается заготовка также 200 т фекалия из Ватутинского поселка, 500 т со дворов колхозников. Плохо то, что количество удобрений определяется на глазок. Взвешивание и обмер возов здесь никогда не проводились.

Газета Вечерняя Москва, 12.I.1943. Колхозники артели "Огородный гигант" с. Коломенское Ленинского р-на Московской обл. (ныне входит в г. Москву) в декабре 1942 г. внесли 1 млн. руб. на танковую колонну "Московский колхозник". В конце декабря 1942 г. они постановили собрать еще 1 млн. руб. на строительство авиаэскадрильи им. колхоза "Огородный гигант". На митинге, состоявшемся по этому поводу, первой выступила колхозница К. Бурова: "Мой муж погиб на фронте от руки подлого врага. Будем мстить фашистам, помогая Красной Армии, чем можем. Я внесла на танки 2 тыс. руб., вношу еще 2 тыс. руб. и по 10 руб. с каждого трудодня на постройку боевых самолетов. Пусть они несут немецким людоедам проклятье и гибель. Пусть враг узнает нашу колхозную силу"

Интересно была ли авиаэскадрилья им. колхоза "Огородный гигант"?